Сентябрь. Охота Охота - это слово, как и во всех других языках, означает промысел диких животных. Однако само слово происходит в русском языке от слова«охота», означающего желание, страсть, стремление к чему-то. Охота - очень характерная деталь русского быта XIX века. Этому сюжету посвящены многие страницы произведений русской литературы. Охота в России всегда была уделом людей страстных, сильных и проходила очень шумно, весело, в сопровождении охотничьих рогов, со множеством охотничьих собак. Охота в дворянских поместьях в XIX веке, в осенние месяцы, была не столько необходимым промыслом, сколько забавой, требовавшей от ее участников мужества, силы, ловкости, темперамента и азарта. Пора, пора! рога трубят; Псари в охотничьих уборах Чем свет уж на конях сидят; Борзые прыгают на сворах (А. Пушкин. Граф Нулин) Музыка, рисующая образы охоты, воссоздает определенные, весьма характерные особенности тех сигналов (и мотивов, и ритмов), которые сопровождают настоящую охоту и без которых она немыслима, особенно когда речь идет о «большой охоте». Необходимость координировать действия охотников, находящихся порой далеко друг от друга, заставляет использовать на охоте всевозможные духовые инструменты как наиболее громко звучащие. И конечно же эти уже изначально музыкальные охотничьи сигналы издавна применялись в самой музыке, их культивировали и разрабатывали как художественное средство. Так выработался характерный язык и стиль охотничьей музыки. Его приемы связаны и с ритмической, и с гармонической составляющими музыки. Пьеса начинается фанфарным сигналом, напоминающим охотничий рог. Эти фанфарные интонации, звучащие то в одном, то в другом регистре, создают впечатление перемещения образов в пространстве, ощущение далей, наполненных воздухом. Музыка пьесы очень изобразительная: она вполне — как бы мы теперь сказали — «кинематографична». Значительный интерес для композиторов всегда представляла задача создать звуками ощущение больших пространств — дали, атмосферы. Отсюда в такой музыке множество эффектов эха, ярких смен громкой и тихой звучности. Если крайние части пьесы изображают торжественный, радостный, шумный выезд на охоту с призывными звуками охотничьих рогов, то в средней части картина меняется: это уже сама охота с выслеживанием и погоней за дичью. «Камера» с общего плана переходит на детали, можно разглядеть предмет охоты: аккордовая фактура, яркая звучность широких пространств сменяется короткими одноголосными фразами с легкой гармонической поддержкой. Характер музыки (как и поведение воображаемых охотников, а может быть, и их жертвы) более затаенный — все начеку… Но средняя часть не целиком такая: во второй ее половине картина постепенно оживляется, в новой (по сравнению с первой частью пьесы) тональности — ми-бемоль минор — фанфары (тот самый «золотой ход валторн» в минорной окраске) звучат теперь как бы издалека, более приглушенно, несмотря на то что в нотах указано forte (громко). Но начиная с этого момента музыка неуклонно ведет к кульминации. Здесь в ход пущены все звуковые — динамические — ресурсы фортепиано: четырехзвучные аккорды в обеих руках, никаких других подголосков, которые отвлекали бы от этой победоносной ритмической фигуры. И реприза настает на гребне этой динамической волны. Постепенно накал звучания спадает, и далее музыка первой части повторяется без изменения. Охота, несомненно, оказалась удачной. | 
